Конюх решил сменить подстилку в деннике Хита, поэтому вывел коня в одиночную леваду - чтобы не рисковать ни его здоровьем, ни здоровьем других лошадей. Сам Хит никогда бы не полез драться первым, но его могли спровоцировать, поэтому предосторожность не была лишней. Жеребец неохотно следовал за конюхом, время от времени то тормозя, то подталкивая того грубо и с силой в спину лбом. На любые одергивания пегий прижимал уши и жался в комок, словно ёж, но всё равно следовал, вновь и вновь продолжая тыркать человека то в спину, то в зад, то в плечи.
Вальяжно зайдя в одиночную леваду, Хит стал бесцельно бродить по её периметру, наверное, углубившись в свои лошадиные мысли. Интересно, как там Кесседи? Где она, чем занимается? Какое у неё сегодня настроение? Всё это было очень важно жеребцу. Вчера она выглядела очень расстроенной, грустной, подавленной. Почему-то мустанг даже чувствовал себя виноватым перед ней, хотя не сделал ничего криминального. Ему хотелось, чтобы она пришла и забрала его отсюда, например, на тренировку или просто куда-нибудь погулять. Что угодно, только не это давящее одиночество...
Хит понимал, что теряет хватку. Раньше у него были более жёсткие принципы, взгляды на жизнь, да и вообще сам характер был более твёрже и жёстче. С появлением в его жизни Кесс, он изменился. И Хитман не знал толком, в какую сторону - лучшую или наоброт. Может быть, он просто наконец-то обрёл спокойствие и надёжность? Ведь раньше его никто не любил, никто не доверял. С ним обращались подло и жестоко, будто бы он был игрушкой, с которой можно делать всё, что захочешь: пнуть, ударить, накричать и в итоге бросить. Он быстро всем надоедал, потому что никогда не ластился, не нежился, не крутился вокруг человека, как сейчас, впрочем... Он мог уткнуться своим нежным носом лишь в руки Кесседи, есть с её ладоней лакомства, нежиться от поглаживаний лишь её. Он правда привязался к ней...
Мустанг наконец-то остановился у ограды и посмотрел вдаль, на восходящее солнце. Было ещё свежо и капельки росы сверкали в травинках, словно рассыпанный мастерицей бисер или жемчуг. Лёгкий туман медленно перемещался в сторону леса, обнажая взор на живописные окрестности. Всё это было так прекрасно, что Хит даже не заметил, как на его круп сел клёст. Топнув задней ногой, он спугнул наглую птицу и посмотрел в сторону чащи, куда она улетела. Вот бы быть вновь таким же свободным, как она...
Жизнь постепенно возвращалась на круги своя. Стали проходить мимо люди с лошадьми, работники, проезжать машины, нагруженные мешками овса и стопками сена. Пегий чувствовал себя каким-то лишним.
Взгляд привлекли два силуэта, а точнее сначала один - человеческий. Хит мог поклясться своими глазами, что это никто иная, как его хозяйка. Он отличал и выделял её особенно среди других людей и не мог ни с кем спутать. Только вслушиваясь в звуки, он узнавал её шаги, её походку. Но кто рядом с ней? Какая-то лошадь. Незнакомая лошадь, которую Хит прежде не видел. Он вообще не помнил такого случая, когда Кесседи гуляла с кем-то ещё, кроме него, поэтому пегий сначала впал в ступор. Опомнившись, он заржал и начал бегать вдоль ограды, пытаясь привлечь её внимание, но не был ни услышан, ни заметен. Тяжело дыша, он вновь остановился, проедая голубыми ледяными глазами силуэты. Он попятился, а затем вновь метнулся к ограде, со всей силой столкнувшись с досками грудью, из-за чего послышался скрип. Хиту было чертовски досадно. Почему Кесс с каким-то чужаком, а не с ним? Ревность разъедала всё внутри и не давала успокоиться, обдумать всё и трезво взглянуть на вещи. Мустанг зафырчал, со всей силой давя грудью ограду от возмущения и негодования. Хит видел, как исчезла за горизонтом хозяйка и незнакомая лошадь. Он лишь молча стоял и смотрел вдаль, пока не сорвался в карьер, бесцельно носясь вдоль ограды, пытаясь через свои копыта выразить всю злость и бешенство на твёрдой земле. Конюх, открыл калитку, чтобы забрать Хита, но, увидев несущуюся на всех парах лошадь, поспешил убраться с её пути. Пегий миновал открытые ворота и побежал более сдержанным галопом в сторону побережья. Он ещё не был там, но догадывался, где могут находится Кесс и конь. Ничто не говорило так, как запахи. Следуя оставленному шлейфу ароматов, Хитман перешёл в свободную рысь, заметив, что никто за ним не гонится, не преследует. Он даже был готов получить наказание от Кесседи, но сначала ему нужно было всё понять и выяснить. Пегий перешёл и вовсе шаг, пытаясь составить в уме какую-то картину происходящего. Отдышавшись, он остановился и огляделся по сторонам - ни души. Что-то неприятно щекотало внутри, щемило и не давало покоя. Мустанг не понимал, отчего так разволновался. Ему почему-то казалось, что должно случиться что-то нехорошее, но он не понимал, откуда именно исходит опасность. Животные ведь могут предчувствовать? Могут. Вот и Хит был не исключением. Он поднял голову и стал жадно вдыхать воздух и, обнаружив цепочку знакомого запаха, пошёл за ней. С приближением к побережью, ноги Хита невольно и сами по себе стали ускоряться. Он уже бежал довольно стремительным галопом, пока не выпрыгнул из-за кустов. Увиденное заставило его замереть. Свободно блуждающий туда-сюда по берегу гнедой чистокровка, но с ним-то ладно... Кесседи. Кессиди сидела на камне как-то странно, неестественно. Пегий приветственно загоготал и неторопливой рысью приблизился к хозяйке. Обнюхав её с ног до головы, Хит почувствовал что-то неладное, но он не понимал, откуда исходит тревога. Пегий стал нервно тыкаться носом в хозяйку, ходя вокруг. Он не мог спросить "Что с тобой? Что случилось?", поэтому приходилось выражаться лишь жестами и действиями. Хит наконец-то перестал ходить волчком вокруг хозяйки и остановился перед ней, обдувая воздухом, вырывающимся из розовых ноздрей, её лоб и волосы.

Путь к морскому побережью был пройден довольно быстро. Ира улыбалась, словно Чеширский Кот, понимая, что наконец восседает на спине своего вороного малыша. Когда они достигли берега, она решила узнать, что еще помнит ее жеребчик. Девушка отвела правую руку назад, к крупу вороного. Он знал, что означал этот жест. Именно так она просила его сделать пассаж. Да, она выучила его распознавать каждый ее жест, понимать каждое ее слово. Необыкновенное доверие между ними. Об этом многие мечтали, многие завидовали шатенке. Многие пытались подложить ей мину. А она всегда была впереди. Она не оглядывалась на завистников: зачем? Пусть остаются сзади, пожираемые черной завистью. А Ира будет учить Лейдена все новым и новым премудростям.
Вскоре девушка вернула руку на место, а затем отвела назад левую ладонь, коснувшись крупа Черныша - переход в пиаффе. Да, он и это помнил. Ах, как же это замечательно.. Он не подпустил к себе за эти два года никого, судя по всему. Потому что никто его не испортил. Никто не рвал ему рот мундштуком. Ира знала, он ненавидит, когда на спине его оказывается типичный представитель требовательного рода человеческого. И поэтому никогда он не использовался в прокате. Девушка спасла его от такой участи.
Рука ее вновь оказалась на холке Лелика, а всадница легонько прижала шенкель, заводя жеребца в воду. Он любил воду, можно сказать, обожал ее. А море.. Моря он никогда не видел. Но надо же когда-то начинать?
Легко соскользнув со спины Черныша, шатенка прошла чуть дальше в воду, пока не оказалась в воде по пояс. Шорт она не жалела: все равно на обратном пути высохнут. Протянув руки к вороному, она поманила его к себе, призывая не бояться, не страшиться. Конечно, небольшие волны могли вызвать некое недоверие у тракена, но он привык всюду следовать за Ирой. Верил он, что она никогда не сделает ему ничего дурного. Поэтому и ходил за ней по пятам.
Когда Лейден подошел к всаднице, она широко улыбнулась и обхватила руками его шею, взъерошив отросшую гриву. Кстати, она всегда хотела, чтобы грива у ее малыша стояла торчком. А как он на это смотрит?
- Черныш, я как-нибудь хочу тебя постричь. Не будешь против? Обещаю, что страшненького я из тебя не сделаю! - усмехнувшись, она заглянула жеребцу в глаза. А в следующую секунду брызнула на него водой, отплыв чуть подальше, чтобы не попасть под увесистую "сдачу". Над морскими просторами раздался мелодичный смех всадницы, полный безудержной радости. Радости от того, что все наладилось. Что она вновь со своим любимым конем. Теперь уже навсегда.

Тракен широко раздул тугие ноздри, вдыхая незнакомые запахи. Одно только присутствие Иры успокаивало. Совсем скоро они снова уйдут с головой в работу, Лейден уже долго не работал… Очень долго. О нём просто забыли после того, как конь убил нескольких конюхов и раздавил берейтора, что пытался вставить в рот мундштук. Но вороной всё выдержал, и вот, похоже – награда.
Вот, вороной почувствовал, что девушка отвела руку, и моментально собрался. Пассаж – один из его любимых элементов. Идеально-собранная, укороченная рысь, так его можно назвать. Задние ноги он сильно подвёл под корпус. Сами движения были эластичные, но в тоже время ритмичные и с активным импульсом. Шея округлена и приподнята, затылок в высшей точке. Без повода и каких-либо приспособлений.
Следом, Ирина отвела левую руку к крупу. И это он помнил. Плавный, едва заметный переход в пиаффе. Теперь уже ритмичная, укороченная, «высокая» рысь на месте. Спина начала мелко колебаться, что  наверняка почувствовала всадница. Мощный круп слегка опущен, задние ноги также подведены под корпус, давая передней части тела большую «невесомость», лёгкость. Движения передних ног с неким подвисанием.
И вот, почувствовав руку на холке, а затем лёгкий шенкель, жеребец всё с тем же сбором двинулся вперёд, перейдя сначала в лёгкую рысь, затем в шаг. Лейден вошёл в воду, и всё тело окутала мелкая приятная дрожь. Игриво заржав, тракен сунул нос в воду и сделал глоток, резко вскинув голову и попятившись назад.
Чёрт! Что это такое? Почему солёная? Не выходя полностью из воды, конь остановился и высунул шершавый язык, забавно растопырив уши и повернув голову в сторону девушки. Та невесомо спешилась и последовала на глубину, затем повернулась и поманила к себе лошадь. Тот поморщил нос, всё ещё чувствуя переизбыток соли во рту. Кончик розового языка был виден. В недоумении,  тракен почувствовал прибытие небольших волн и одним рывком оказался около Иры, отведя уши назад и прижавшись носом к её плечу.
- Ир, а Ир.. Она солёная, представляешь? – обиженно, словно маленький жеребёнок пробубнел Лейден, зажмурившись от прикосновений любимой хозяйки. Пусть, пусть она ещё не выкупила, но сердце жеребца принимает только её. И никого другого. Чувствуя руку, что взъерошила отросшую гриву, тракен решил не отличаться и принялся мягкими губами перебирать волосы девушки, делая очень красивую, как ему показалось, причёску.
- Черныш, я как-нибудь хочу тебя постричь. Не будешь против? Обещаю, что страшненького я из тебя не сделаю! – Она посмотрела в тёмные, большие глаза животного и … обрызнула того водой! Выездюк задрал голову и повёл ушами, громко всхрапнув.
- Как постричь? Меня? Ну ладно… Разрешааю, - последнюю фразу он протянул слегка закатив глаза. А теперь надо было «отомстить». Порой игры жеребца оканчивались для Ирины не слишком хорошо. Иногда он сильно входил в образ. Услышав смех и увидев отплывающую Иру, тракен мелко посеменил за ней. Вода сковывала движения, но всё же лошадь сильнее человека, и вороной быстро нагнал шатенку. Лейден поднялся на дыбы и с громким шлепком опустился, обрызгав и девушку, и себя.
Лошадь задорно улыбнулась и уставилась на расплывающиеся круги. Но вот, в нос попал незнакомый запах… Резко повернув голову в сторону его источника, тракен прижал одно ухо. Неподалёку была ещё одна пара всадник-лошадь. Мужчина на пятнистом жеребце, что явно опасался то ли за себя, то ли за коня.
Вороной теперь уже плотно прижал оба уха, и с лёгкой крысой встал между девушкой и незнакомцем,  ревниво бубукая что-то себе под нос. Лязгнув зубами, вороной уткнулся носом в плечо девушки. Они только встретились после долгой разлуки, и теперь, он не отдаст её никому, на что бы тот мужчина ни рассчитывал. Угрожающе выгнув мощную шею, выездюк покосился в сторону незнакомцев и захрапел, отвернувшись к Ире.

...из прошлого в реальность, аля флешбек
" - И удобно ли тебе идти, задрав голову?" - все ворчала ты про себя. Хоть Квифилио и вытащил тебя из тюрьмы и хоть он сейчас вел тебя за челку, пытаясь помочь пройти препятствия, ты ворчала. И ворчала потому, что считала что можешь справиться сама. Ну ты же не инвалид, в конце концов. Но весь негатив, все твое недовольство постепенно рассеивались в пространстве. Где вы сейчас? Хруст сухих веток под копытами, частые маленькие пеньки, о которые ты спотыкалась, ветви старых и молодых хранителей леса, скользящие по лицу, душераздирающий крик угольного ворона. Ты улыбнулась. Вы были в лесу. Легкие наполнялись сладким, дурманящим воздухом, сердце бешено билось, заставляя весь организм спешить. Голова шла ходом от переполняющей радости. Хотелось петь
Проводник остановился, и вслед за ним остановилась ты. Твое существо уже успело заметить, что веток, скользящих по лицу, стало меньше, а после не стало и вовсе. Лесной воздух сменился на более терпкий и соленый. И этому воздуху ты внимала еще больше. Он еще больше дурманил голову и еще быстрее заставил биться сердце.
- Перед нами море
- Да, я знаю, - ты мягко улыбнулась. Квифилио пошел вперед, ближе к морю. Ты поняла это, услышав шорох, должно быть золотого, песка. И тогда ты направилась вслед за жеребцом. Когда ты поравнялась с ним, то тоже остановилась и тоже, как и он, почувствовала холодность нежных волн и холодность самого моря. Сердце вновь понеслось галопом, по телу разливалось странное приятное тепло. Ты подняла голову к небу и попыталась разглядеть его своими слепыми глазами. На миг тебе показалось, что ты видишь птицу. Белую, с желтым, как само солнце, клювом. Ты понимала, что это всего лишь разыгравшееся воображение, которое, к слову, ты очень любила, но тем не менее, эта птица очень обрадовала тебя. Она внушила тебя на пару минут ощущение, будто бы ты видишь. О, это было просто волшебное чувство! Ты оглянулась назад, и увидела слепыми глазами лес. Зеленый, красивый. Ты опустила голову к кромке воды и будто бы увидела голубую воду. А там, вдали, возле горизонта пестрело солнце. И вокруг него пестрели розовые, оранжевые, желтые, зеленые и красные облака.
- Спасибо, - тихо поблагодарила ты Квифилио, - как ты думаешь, скоро ли люди нас найдут?

--->Границы левад.

ЛЕВАДА.
Как не странно, но этому большому жеребенку жутко хотелось бесится. Играть, играть, играть! Возможно с Гриком, но тот был за забором. По этому отложив эту мысли и печально вздохнув, Галассия хотела продолжить мучить своего "братика", но обратила внимание на его "поверженную" грудь.
- Больно? - Растопырив ушки и коснувшись мягким, бархатным носом грудной клетки, подбив лоснящиеся бока, топнула задней ногой. Могла бы она, то вскинула брови, но нет. Ждет вранья, мол: "Не больно, все хорошо." Хотя очень не любит вранье, это же отвратительно!
- Нет, ни сколько. - Ответил рыжий на вопрос Галлы. Раздув ноздри и встрепенувшись, кобылица оглянулась на деревья, которые были в каждой леваде. Полу голые, а если и была "одежда", то вся яркая и лучезарная. Но была и печальная сторона осени, ага! Вот и она. Надвигалась туча и некоторых лошадей уже начали потихоньку уводить других лошадей, но кто-то упрямился, кто-то пулей летел по территории Конно-Спортивного Центра, кого-то все же могли спокойно уводить. Ага, вот конюх который привел русскую верховую, слез с забора и отдалившись от группы других конюхов, пошел к двери левады для кобыл. Отварив калитку, мужчина перебирая чумбур в руках, пошел в сторону золотисто-рыжего "брака". Показав конюху язык, русачка пустилась в галоп по леваде, задрав хвост и выдавая козлов. по конкурному перепрыгивая кобыл которые лежали и оглядываясь на мужчину, восьмилетняя кобылица мотала мордой и встав на другом конце левады, поднялась на дыбы и встала после на все четыре ноги. Начав копытить, изящно согнув шею лебедем и растопырив ушки.
- Эй, красавица, успокойся! - Усмехнулся парень и вытащив три кубика рафинада, поманил Галассию сахаром на раскрытой ладони. Загугукав и начав кивать, кобылка подбежала рысцой к парню и чуть не снеся его с ног, обслюнявила руку и только хотела хитрым приемом убежать, оказалась пристегнутая карабином чумбура к кольцу твоего недоуздка.
- Нигодяй! - Фыркнула восьмилетка и пробубукав что-то себе под нос, потянула мужчина за собой по леваде.
- Э-э-э, нет, дорогуша! - Рассмеялся тот и похлопав Галу по шее, повел в сторону ворот.
- Ну ла-а-адно... - Недовольно протянула Лассия и задрав морду, на прощание заржала Грику. Скрипя, калитка открылась и вдруг Золоту от куда-то со стороны моря ударил щекотящий ноздри аромат. Побив бока хвостом и выдав козла, золотисто-рыжая резким рывком морды, выдернула чумбур из рук человека и рванула карьером в неизвестном направлении. Тот побежал за кобылкой, но отстал и пошел "на память".

МОРСКОЕ ПОБЕРЕЖЬЕ.
Почувствовав под копытами песок, Галассия раздула ноздри и растопырила рыжие ушки. Чумбур болтался и неприятно бил по грудной клетке. Ты высунула язык, часто оглядываясь. Еще убегая от толстого конюха, золотисто-рыжая увидела как Грик устроил потасовку в леваде и рванул за тобой. Ты выдала козла и когда Рыжик побежал рядом, упрямо боднула его в плечо, громко загугукав. Морской ветер бил в ноздри Золоту, что немного напрягало. Жизнь Галы всегда была такова: левада, тренировка, конюшня. И фиг тебе что-то еще. Даже при работе с Ральфом в лесу, Лассия вела себя ошарашенно. Кобылка вспомнила мулата, этот гаденыш так и не пришел больше, ты на него обиделась на веки-вечные, да-да-да.  Восьмилетняя русачка влетела в воду по "каштаны" и задрав ногу в прохладной воде, топнула. Брызги долетели и до трехлетки, на что ты ответила игривым храпом и киванием головы. На закате, эта рыжая парочка у моря выглядела шикарно, конечно пока не прибегут конюхи и не начнутся скачки.

Грик подходил медленно, думая что Галассия не замечает. Ненароком повернув морду в сторону рыжего, кобыла показала ему язык, помотав головой. Наверное англичанину это не понравилось и он завалил восьмилетку в воду. Русачка растопырила ушки и раздув ноздри, фыркнула. В нос попала соленая капля. Золотисто-рыжая вскочила и отряхнулась. Вода, вода, уходи на Грииика. Встав на дыбы перед жеребцом, и громко топнув, Гала весело замотала мордой. О да, брызги разлетелись смачно и решив не дожидаться "кары небес", "бракованная" пустилась наутек. Только искры сверкали, ну или по другому - вспенившиеся волны бились о ноги англичанина. Лассия через промежуток расстояния выбежала из воды и выдав козла, показала язык жеребцу, начав копать землю копытом, мол: "Не приближайся!" Подбив блестящие бока мокрым хвостом Золотисто-рыжая покрутилась на месте и кинув взгляд на Грика, замотала мордой, ударяя плечи болтающимся чумбуром и пятясь. Встав на дыбы, заржав и мотая ногами, кобылица побежала галопом на "братика". Обогнув его и пихнув боком, Золото радостно закивала мордой и топнула ногой около его морды. Опустив к нему морду и обнюхав, золотисто-рыжая с визгом отскочила и ударяя хвостом себя по бокам, обошла жеребца кругом, остановившись на мели. Она остановилась там, где вода при гоняемая волнами, еле касалась копыт. При каждой такой волне, Галассия пятилась назад, прижимая ноги к груди. Когда все закончилось, русачка медленно подошла к Грику.
- Ты как? - Рассмеялась золотисто-рыжая, тыкая в его бок мягким носом.